Обрабатывающие промыслы занимали видное место в крестьянском хозяйстве Х1Х - начале ХХ веков. Они вызвали появление целого ряда специальных орудий труда. В фондах музея собрана большая коллекция экспонатов, связанных с обработкой льна. Трудно переоценить значение льна в крестьянском хозяйстве. Лен – это и одежда для большой семьи, и невод в озере или реке, и огонь в лампаде. Вместе с белизной нарядных льняных полотенец приходил в сумрачную избу праздник.
Многовековая культура возделывания и обработки льна, сложившаяся в глубокой древности, существовала почти без изменений до начала ХХ века. Обработка волокна льна проводилась в крестьянских хозяйствах в большинстве случаев орудиями труда, изготовленными из дерева самими крестьянами. Более сложные из них делались мастерами, которые продавали свои изделия на базарах, а также выполняли заказные работы. Русские плотники издревле ценили дерево как строительный материал. Их привлекали легкость его обработки, прочность, способность сохранять тепло. К тому же была возможность работать в любое время.
Обработка волокна льна включала несколько последовательно чередующихся стадий: молотьбу, мятье, трепание, чесание, прядение, мотание, тканье, беление.
Первая стадия обработки льна – это молотьба. К орудиям молотьбы можно отнести молотило и валек. Валек представляет собой немного изогнутый деревянный брусок с ручкой. Молотило – это две круглые, разные по длине палки, соединенные между собой кожаным ремнем. Ударами этих орудий по снопам разбивали семенные коробочки льна и отделяли таким образом семена. В фондах музея хранятся молотило и валек, привезенные из заброшенных деревенских домов Уватского района.
Вторая стадия обработки льна – это мятье или отделение волокна от твердой оболочки. Для этого процесса использовали мялки корневые или составные. В нашем музее имеется составная мялка. В составных мялках рабочая часть укреплялась в двух вертикальных стояках-ножках, соединенных поперечинами.
Следующая стадия обработки льна – трепание или освобождение волокна от кострики и грубых частиц волокна (отрепья), идущих на пряжу для подстилок и мешков. Оно производилось трепалами, клиновидной или мечевидной дощечки с ручкой-петлей. В коллекции музея около 10 трепал. Они поступили в музей из деревень Уватского района и жителей.
Следующая стадия обработки льна - чесание. Оно проводилось специальным орудием – щетью, в форме точеной чаши с ручкой со вставленным в нее диском со свиной щетиной. В музее хранится несколько щетей, одна из них расписная. Это результат экспедиций сотрудников музея.
Затем, когда волокно полностью отделено от грубых частиц и рассортировано, приступают к его прядению – получению нити из волокна. Более 2000 лет до н.э. искусство прядения уже было известно. О чем свидетельствуют найденные прялки, веретена, ткани, относящиеся к этой эпохе. В крестьянском хозяйстве известны три способа прядения волокна: 1) кручение волокна руками, 2) прядение на веретене, 3) прядение на самопрялке. При прядении основными орудиями были веретено и прялка. К прялке прикреплялась кудель льна, с помощью веретена волокно перерабатывалось в пряжу, которая на него и наматывалась. Веретено представляет собой гладкую конусообразную палочку с бородкой на утолщенном конце.
Особое место в крестьянской избе занимала постоянная спутница женщины – прялка (пресница). В деревне девочку, начиная с семи лет учили прясть. Когда пряха подрастала, отец покупал ей или сам мастерил «взрослую» прялку. Нередко она передавалась по наследству, переходя от бабушки, матери, бывала и свадебным подарком от жениха. По количеству и качеству спряденной нити судили о характере и достоинствах будущей невесты. Позором для девушки считалось прослыть «непряхой». Да и приданое создавалось обычно своими руками. Не случайно народная память сохранила обилие насмешливых пословиц и поговорок о нерадивых пряхах: «Привязала куделю – уже девята неделя», «У нашей пряхи ни одежи, ни рубахи». Прялка ярко и богато отразила на себе печать народной художественной культуры. Девушка за прялкой – один из характерных образов старорусской крестьянской жизни. Прялка, стоящая рядом с пряхой, украшала ее наравне с одеждами, вышивками, бусами. Трудовой остов прялки несложен, но варьируются размеры прялок, формы донца, лопастки и ножки, изменяются мотивы и сюжеты декорации, разнообразятся способы украшения – резьба, роспись. Прялка передавалась по наследству, вот поэтому и сейчас ещё в некоторых крестьянских домах сохранился этот предмет, как память о матери, бабушке. Это сделало возможным в наши дни собрать богатейшую коллекцию, которая включает почти все разновидности прялок, характерных для нашего региона. В фондах музея насчитывается более 20 прялок - это прялки двух типов – корневые, как более древние, и составные или разъемные. По художественному оформлению прялки делятся на резные, расписные и резные с раскраской. Они украшены резьбой в форме розеток, кругов – древнейшего языческого символа солнца, кистевой росписью вазонов и букетов. Некоторые прялки украшены геометрической резьбой в виде квадратов, разделенных одной или двумя диагоналями, образующими множество мелких ромбиков или треугольников.
К Х1Х веку в крестьянской среде широко входит в употребление самопрялка. Существует два типа самопрялок – вертикальные и горизонтальные. В фондах нашего музея имеются вертикальные самопрялки, поступившие от жителей Уватского района. Отличие их в том, что прядильный прибор у них находится над колесом, а у горизонтальных самопрялок с боку махового колеса. Напряденная на веретено или на катушку самопрялки пряжа называлась початком, но учет напряденных ниток производился мотками. Для этого с початков, с помощью мотовила, прямой палки с развилкой на одном конце и поперечиной на другом, пряжу перематывали, считая и перевязывая нити. 60 нитей называли пасмо. Для хорошего холста из 9 веретен наматывали 1 мот – основу будущего холста.
Чтобы подготовить нити основы, которые определяли длину будущей ткани, использовали воробы – две накрест положенные деревянные планки, вращающиеся в горизонтальной плоскости вокруг неподвижной вертикальной оси, укрепленной на подставке – «бабке». На эти воробы натягивали моты, а с них перематывали на тюрики – цилиндры из луба или осины с вынутой сердцевиной, с перекладинами с отверстиями на торцах, через которые они надевались на стояк вейки.
Весною, когда становилось теплее и солнечнее, раскрывали настежь задние ворота верхнего сарая (называемого иногда поветью), уже изрядно опустевшего за зиму. Подметали его две сновальщицы, выставляли сюда малые воробы и с их помощью сматывали пряжу на турики. В фондах музея хранятся тюрики, сделанные из луба и долбленые. После того как пряжа с мотов перемотана на турики, приступали к подготовке основы («снование основы»). Самым древним и широко распространенным способом снования считается «снование по стене», т.е. на вбитых в стену в два вертикальных ряда деревянных колышках. Сновальня представляет взаимно пересекающиеся рамы (четырехугольники). Двойная нить, идущая с двух крутящихся от обычного натяжения тюриков, пропускалась где-нибудь через балку и вытягивалась сверху к сновалке. Сновалки поворачивали на один поворот то в одну сторону, то в другую. Длина одной стены холста равнялась периметру сновалки и была постоянной. Если пряжи имелось достаточно, то сразу сновали на две (два поворота туда и два обратно) или на три стены холста (три поворота по часовой стрелке и три — против). Главный секрет снования таился в том, что один конец основы шел вперехлест, восьмеркой. Здесь, на специальном штыре, нитяные пары перекрещивались. Если это перекрещивание перепутать или не сохранить, тотчас пропадает весь труд снования. Следовательно, горячей либо нетерпеливой сновальщице нечего было браться за это дело. С другой стороны, снование воспитывало в девушке терпеливость, настойчивость и художественное чутье. Одновременно надо было следить за количеством нитей в основе и количеством правых и левых оборотов сновальни. Опытные сновальщицы, заранее зная количество имеющейся пряжи, сновали как по количеству нитей в основе, так и по длине основы.
Затем готовили нити для утка, поперечные нити, которые переплетают нити основы в процессе работы на ткацком станке. Для этого использовали специальное приспособление – скально. Оно представляет собой две стойки с горизонтальной осью с деревянным или металлическим колесом с одного конца и штырем для цевки с другого, укрепленными на брусе-донце. Цевка - это сквозная трубочка, на которую сучили (наматывали) пряжу для утка. Она обычно делалась из бересты или из тонкого стебля калины. В фондах музея имеются деревянные скально, с ящичками на основании и без них.
Когда пряжа была готова в избу вносили ткацкие станки (все они были разборные). Ткацкий станок представляет собой два задних стояка и две передние ноги, соединенные перекладинами. На задних стояках укрепляется навой, на который навиты нити основы, на передних ногах крепится пришва, на которую навивается по мере выработки вытканный холст. Заправка ткацкого стана требовала сложных расчетов, внимания и аккуратности. Поэтому основу будущей ткани навивали самые опытные ткачихи. Основу осторожно в ряд наматывали на ширину заднего вала - навоя. Концы основы, пропущенной через нитченки и бердо, закрепляются на переднем вале - пришве, который тоже можно крепить. Основа туго натягивается, к нитченкам привязываются подножки. Если все сделано хорошо, нити снуют вверх и вниз легко, не цепляясь друг за друга. Основа раздвигается широко, и скользкий челнок с берестяной цевкой, на которой намотана уточная нить, не бегает в зеве, а просто летает справа налево. Важной деталью в ткацком станке является приспособление для уплотнения утка, состоящее из берда и набилок. Бердо равномерно распределяет нити основы и сбивает уточную пряжу. В фондах музея имеется большое разнообразие набилок на станках, с резными розетками, с квадратами и ромбами, выполненными трехгранно-выемчатой резьбой, некоторые с объемной резьбой. Наиболее существенной частью станка является приспособление для образования зева, т.е. разделения нитей основы на верхний и нижний ряды. Для этого использовались подножки и нитченки (ремизы). Нитченки представляют собой две параллельно-расположенные палочки, скрепленные петлями. Они изготовлялись самими ткачихами и служили много лет. От количества нитченок зависит узор будущей ткани. Для поддерживания на весу и урегулирования движения нитченок во время работы применяли – векошки, одни из них точеные с двумя блоками, другие резные с одним блоком. В музее имеется более двух десятков векошек, гладких и резных.
Холсты, вытканные на ткацком станке, подвергались обработке щелоком для отбеливания. Для этого холсты закладывали в большие чугуны или кадки, засыпали золой, заливали водой и парили. Распаренные холсты расстилались на солнце. В течение дня их несколько раз мочили, т.к. сырые холсты лучше отбеливались, толкли в ступе деревянным пестом, затем промывали, высушивали на солнце. Выбеленный на солнце льняной холст был необычайно красив. Однако в быту часто требовались ткани «немаркие», поэтому белые холсты окрашивали. Краски дарила сама природа: цветная глина, сажа, корни растений, кора дуба, ивы, ольхи. Разглаживали льняные холсты деревянным рубелем, прокатывая на деревянной скалке.
Вся работа по обработке льна ложилась на женские плечи. Недаром писатель В.И.Белов в своей книге «Лад» нашел очень образное определение: «Лён – спутник женской судьбы». Долгими зимними вечерами женщины и девушки, сидя за прялкой, сочиняли частушки, пословицы, поговорки, загадки:
«За куделею сижу которую неделю, строгу маменьку свою ослушаться не смею».
«Ни о чем заботы нет, только о куделе, супостаточка моя опрядет скорее».
«Кто посеет лён – пожнет золото».
«Кто в лён одет – доживет до сто лет».
«Били меня, колотили меня, во все чины произвели, на престол с царем посадили».
Труд крестьянки был весьма тяжелым, но монотонная будничная работа отнюдь не выматывала её силы, а скорее приносила удовлетворение, покой, радость. Если посмотреть на тканые полотенца, подзоры, скатерти, изготовленные руками старых русских мастериц: они радуют глаз и сердце, и порой трудно поверить, что выткала их усталая женщина. Всё, что выходило из-под рук русских мастериц, было наполнено светом, радостью и любовью – любовью к семье, к детям, к родине, к самой жизни.
